Цюрихский цикл


Суды


Судят балерину по ногам,
Талии и линии спины,
А поэта судят по врагам
И прогулкам до угла стены...


Зная, что за поворотом смерть,
Он идет, как будто по делам,
Как и балерина, словно жердь,
Держит спину сам, а душу нам...


Праведников судят здесь и там – 
Уж таков их праведный удел,
А поэтов судят по словам – 
Не сидеть же критикам без дел...


Черная корпия


Две сироты: я и ты –
Среди пустоты и суеты...
Тонкая нить, чтобы не ныть,
А лишь простить, но не просить...


Черная корпия,
В ней пистолет...
Гильза застрянет,
Свидетелей нет...


Звуки растают,
Их дым унесет...
Ветер все слышал,
Но не донесет...


Две сироты: я и ты –
Посреди суеты и пустоты...
Тонкая нить, чтобы не ныть
И не просить, а лишь простить...


Натяжение, напряжение…


Натяжение век, напряжение жил, 
Я как будто бы жил, вроде, как человек...


Что ж, недолог мой век, 
Меньше сотни в нем лет...
Среди множества дней
Затерялся ответ...


Мне его не найти
На тернистой тропе,
Что свела на глухие
И чужие пути...


Натяжение жил, напряжение век, 
Вроде, я человек, а как будто не жил...


Битое стекло


Когда не останется камня на камне
От мира, которому не повезло,
На площади, равной ста тысячам кладбищ,
Найдут под землею стекло...


Не линзы бинокля, трубу телескопа,
Не зеркало или витраж...
Найдут лишь осколки разбитого мира,
Исчезнувшего, как мираж...


Он не ушел...


Сталинизм не ушел,
Не надейтесь на это...
Он, как хамелеон,
Взглядом страшных очей
Примагнитил народ
К полюсам-антиподам,
К силовому пространству
Стылых дней и ночей...


Государственный страх,
Государственный ужас,
Приторочен к седлу
Злобной суки оскал...
В безнадежной тоске
Воздеваются руки,
Ангел смерти, и тот,
Посмотрев, ускакал...


Нам, увы, не сменить
Парадигму эпохи,
В колее наших жил
И по шпалам костей
Проезжает дрезина
Под стоны и охи, 
И хрустящие звуки,
И крики детей...


...


Замедлись время, дай возможность
Свернуть столетие в момент,
Не останавливайся только,
Продолжи свой эксперимент...


Течет, летит, застыло пулей
У свежебритого виска,
В клубок свернулось, притаившись,
Как среди радости тоска...


Пространства нет, оно лишь снится
В полетах духа наяву
И переносится, как птица, 
В миры, в которых я живу...


Конечная остановка


Что было – то сплыло,
Что будет – то будет,
Что есть – мы не знаем...


Ума не хватает: 
Понять, сопоставить,
Очнуться, оставить


Попытки себя 
Выше Бога поставить...


Планета одна 
И резервной не будет.
Коль где-то добавится –
Где-то убудет...


Кто спит – тех разбудят,
Кто помнил – забудет...


Звонок. Выходите.
Вы больше не люди...


Образ России


Недавно произошло ужасное событие – пожар в психиатрической больнице в поселке Раменье.


Стылой ночью нам было знамение – 
Под Москвой, в деревеньке Раменье,
Загорелось, нет-нет, не имение –
Скорби дом и больница призрения...


Вой огня сквозь решетки безумия,
Пациенты – тяжелые случаи... 
Перед сном успокоили в вену их,
Заглушили припадок, падучую...


Я не буду вдаваться в подробности,
Не могу описать я агонии...
Вдруг привиделся образ России мне:
Суть истории, антагонии...


Умолчу о характере нации, 
Богоборчестве и народности:
Тихий ужас и антология
Неслучайностей в невозможности...


Бытие диктует сознание,
Перегар и авось – отношение,
Может быть сто причин возгорания – 
Ни одна не умолит прощения!


Нет, не тройка ты с колокольцами,
По дороге вдаль уносимая,
Пустота и боль ты фантомная,
Постоянная, негасимая...


От жар-птицы – лишь перья в чернильнице,
Бунт бессмысленный вместо вольницы...
Ожиревшая, некрасивая, 
У самой себя ты невольница...


Неказистое то строение,
Провода туго в косу скручены...
Деревянное, крыто шифером,
Обитатели жизнью мучены...


Выбираешь вместо законности            
Постоянно поступь драконью...            
И готова в любую эпоху ты
Божий дар превратить в агонию...


Не желаю тебе недоброго
И молю отвратить неизбежное...
Ох, как много в тебе дурдомного
И так мало осталось нежного...


Беспричинно-следственная связь


«Мартовские иды»,
Майские монады,
Осенью – хламиды,
В январе – цикады...


Дождик сыплет в небо,
Холод дует снизу,
«Волны гасят ветер», –  
Может, съездить в Пизу?


Табло на автостраде


Спасибо безымянному табло,
Оно одно, на вымокшей дороге,
Хоть чем-то ненароком помогло –
Мелькнуло время, что-то о погоде...


Шел мелкий и небыстрый дождь,
Зачем-то нужен был такой природе...
Светило красным градусы табло –
Не Бог весть что, а стало легче вроде...


Проклятие предназначения


Глаза предназначены для познавания,
Рука предназначена для открывания,
А смерть предназначена для забывания:
Жизни, страданий, людей и себя...


49-й круг ада


В Аду, что создал себе сам,
Я потрудился вволю
И не хочу с собой делить
Кривую эту долю...


Свобода рядом, за стеклом,
Не дальше силы взгляда
И обрести ее легко,
Отстав слегка от стада...


Гордиев узел


На колеснице времени, 
У основанья ложа – 
Две лошади стреножены,
Возница – тоже...


Мы все – его заложники,
Предел положен...
И узел замороченный,
Он – невозможен!


Зачем было запутывать  
Простое сложным,
Да истину укутывать 
Посылом ложным?


Придет ли полуюноша,
Иль муж вельможный?
Достанет книгу мудрую 
Иль меч из ножен?


Тряхнули гривой лошади,
Нет пут и грузил – 
Лежит в пыли разрубленный
Гордиев узел!


Предчувствие нового мира


В шуме прибоя, в мареве черном
Ворон родился, ворон...
Маленький, жалкий, но в бусинке взгляда – 
Будущей птицы норов...


Длинной шинели поднятый ворот,
Ветер доносит стоны...
Вести благие в шуме стихии,
Не долетевши, тонут...


Вера иссякла, нет ориентира,
Цели размыты, стерты...
Вместо ключа с живительной влагой –
Темное из реторты...


Мы победили в битве за право
Судьбы вершить планеты...
Только горьки и ядовиты 
Фрукты победы этой...


Есть ли надежда выйти из строя,
Разом смешавши ногу?
Вряд ли поможет раненый разум
Круг превратить в дорогу...


В шуме прилива, в зареве утра,
Опыт презрев и возраст,
Искрою света, может, родится
Нового мира образ?


Отречение


Сложил престол Петра с усталых плеч 
Согбенный старец – Папа Бенедикт.
Не смог предотвратить и уберечь 
Свой дом от предстоящих перед ним
Ужасных с измененным миром встреч...


Отрекся Папа – истинных причин 
Никто не знает...
Тысячи мужчин в сутанах, рясах
Покроя разного, цветов и величин – застыли: 
Кто на стуле, кто во сне,
Почувствовав, что стены уплывают...


Колонны храма мира, 
Коринфские по форме, 
Но костяк, увы, построен был
На человеческих костях –
Внезапно задрожали...
Свернулись в наконечники 
Листы аканты, почувствовав 
Грядущего топор и сжались...


Стоял, опершись о косяк Приор, 
Двери огромной сумрачного зала,
Перечитал, едва произнося
Написанное, но оно звучало,
Как грозная булла, 
Ударом булавы озвучив приговор...


Он изменился внешне, постарел,
Осунулся, глаза приобрели 
Черты потустороннего, дурного,
Спустилась тень на светлое чело,
Весь облик отражал, как в зеркале:
Отсутствие надежд, наличие 
Знанья скорбного, тревоги и печали...


Почудился огонь, что пожирает сень
Над папским алтарем,
Сквозняк вдруг потянул дымок
Меж крыльями распахнутых ворот, 
Сквозь анфиладу залов и строй колонн,
За темный и недобрый поворот,  
Где тень сгустилась и чего-то ждет...


Почти все предали и даже камердинер,
Дающий чай, встать помогающий,
Надежный, как алтарь – так изо дня ко дню – 
Украл доверенное, тайное,
Что предназначено быть съеденным огню…
Проснулась в нем душа лакея...
Ее не смог укрыть костюм – 
Забить парфюм иль изменить 
Парадная ливрея...


Бенедикт вздохнул –
Он защищал престол от перемен,
Не мог понять и допустить 
Другой конфессии, простить раскола,
Смириться с тем, что веры дух 
Важнее церкви правящего слова...
Он консервировал в надежде пережить,
Но не сумел принять наличие иного...


Протягивал Прелат других религий 
Главам руку, втуне пытаясь подключить 
К спасению остатков строя их тайную науку:
Порядка, веры, символов, традиций, ритуалов и 
Благости тысячелетнего устоя...
Напрасно все – разрушенное не отстроить...


Он охранить хотел своих коллег,
Среди которых, видит Бог,
Полно ущербных и калек, от смерти.
Их бы разорвали, узнав,
Что вытворяли те скоты,
Задув свечи предательское пламя –
Греша под плач невинной детворы и звуки стона, 
Под сенью темноты, подальше от амвона...


Он чувствовал грядущую войну: 
Цивилизаций, этносов, религий – 
По новым правилам, к чему играть в игру,
Носить культуры тяжкие вериги...
Ускорился скользящий в пропасть мир,
Летит, сжирая этики невидимые блики,
К печальному концу: 
Включая гибель форм и видов всех религий...


Читая отреченье, между строк,
Глаза догадки жгут, и скрытые причины, 
Надежно спрятанные под замок
Ключом, скрепленным клятвою и
Простеньким кольцом, – вдруг открываются
И делается страшно за него, за жизнь
Прелата, человека и мужчины...


Звуки


Я вручил свою судьбу в руки тебе, Господи
И теперь смиренно жду звуков твоей поступи...


Может, шелест то листвы или пенье птицы...
Формам мира твоего можно лишь дивиться...


Что угодно: хоть оркестр, трио иль вокал,
Лишь бы не речитатив камня о металл...


Дамокловы мечи


Двуручные дамокловы мечи
Висят над ухом вопиющим роком...
А ты попробуй тут не закричи – 
И тетива сорвется ненароком...


Мечу лететь до цели краткий миг
И промахнуться просто невозможно...
А посему, на вздохе замолчи
И сделай предложенье односложным...


Когда потек, как патока, эфир,
И звуки с бодуна вдруг замычали,
Поймешь, заика, многомерный мир
И перестанешь плакаться в печали...



Тени


Тени не отбрасывают тень...
Им не важно, ночь-то или день –
Тени не отбрасывают тень...


В бисере светящихся сетей,
В колыханьи бледных фонарей:
Тени от растаявших вещей,
Тени проходивших здесь людей...


Тени не отбрасывают тень...
Безразлично им, а может, лень – 
Тени не отбрасывают тень...


Настенные часы


В твоей квартире отстают часы:
Застыли стрелки и биенье сердца...
На циферблате – следы смеха, суеты –
Отметки их веселого соседства...


Бросала взгляд на них, стремясь объять,
Без тени и намека на кокетство,
Пространство, бесконечное, как жизнь – 
Реальности магическое средство...


Я вижу след от корпуса часов,
Сквозь время и руины того места,
Где, взявшись за руки, стояли мы,
Пытаясь удержать остатки детства...


Гражданин мира


Я – гражданин мира,
Только мне в нем сыро... 
Дуют здесь злые ветры,
Мир ко мне неприветлив...


Может, пора в небо,
Там сейчас, вроде, сухо...
«Ну, ни пера, ни пуха» - 
Шепчет судьба в ухо...


Лестница


Ангел спешил спуститься с небес,
Но вот незадача, вот...
В него по дороге вселился бес –
Влетел в приоткрытый рот...


Ангел закашлялся: 
«О! К чему создал ты мошкару!»
Бес осклабился:
«Ничего, это зачтется ему...»


Люди так ждали новых чудес,
Нацелив рты к небесам...
Они их получат, но не там – 
О сем позаботится бес...


Богу – богово


Серое марево
Дали обманчивой,
Медленно варится
Суп на плите...


Бог утомился
От одиночества – 
Дети его 
Оказались не те...


Много имен
И отсутствие отчества,
Светлые ночи 
И темные дни...


Бог наклонился,
Рукой изувеченной
С пола в совок
Собирая миры...


Выбор


Я странную судьбу примерил на себя,
Еще надеюсь отменить мой давний выбор...
Ночами, размышляя, взвешивал и я,
Похоже, из числа живых пока не выбыл...


Фортуны с Богом спор избавил от сумы,
Палат не нажил тщетными трудами...
Духовной изоляции тюрьмы
Не удалось мне избежать с годами...


Но – парадокс, живя вдали от дома,
Которого, по сути, уже нет,
Я в каждом скрипе потолка чужого
Улавливаю от него привет...


Поэты знают, где судьбы предел,
Они привыкли дефилировать по краю...
Я даже заглянуть туда сумел, 
Коснуться взглядом паутинки рая...


Она тонка, как острие ножа, 
На ней застряли падшие надежды...
Я мчусь, не приближаясь ни на шаг –
Мешают опыта тяжелые одежды...


Судьба с цепи меня не хочет отпустить,
Пощипывает травку конь удачи...
Болит запястье, натянулась нить,
Наездник спит, решив свои задачи...


Фортуна приторочена к седлу,
Меня пугает равнодушие во взгляде...
Собрав в ладонь остаток веры, жду 
Ее решения в смирения отраде...


Хронотопия


Время споткнулось, 
Упав и повиснув 
В пространстве, там,
Где разрез бесконечный
И темный, между скрипучими 
Чашами старых вселенских весов...


Вечный транзит


Этот поезд все время куда-то спешит,
Но не может в график попасть.
Нелегко ему на рельсах стоять,
Но что-то мешает упасть...


Этот поезд выкован из песка
И дыма наших одежд...
Путь его выложен шпалами тех,
Кто не питал надежд...


Этот поезд вычеркнут из листа,
В котором записаны все:
Имена, профессии, адреса
Тебя и твоих друзей...


Этот поезд не должен существовать,
Он построен всему  вопреки...
Он — как манжеты без рукавов,
Как берега без реки...


Этот поезд так долго ехал по нам,
Под перестук колес,
Что мы перепутали дыбы скрип 
С негромкой музыкой звезд...


Где-то в небе, вдали от мирской,
Пафосной суеты,
Он обретет вечный покой,
Впрочем, как я и ты...


Посмертная маска


Похож на посмертную  маску свою:
Пустыми глазницами небо сверля, 
На дрогнувший мир, не мигая, смотрю,
Его ужасающий натиск терпя...


Бежит по экрану строка новостей
Бурлящей стремниной ужасных вещей:
Природа и люди — в смертельной борьбе
Без цели и смысла, навстречу судьбе...


Заблудшая душа

Реминисценция, навеянная песней «Сулико»


Заблудшую душу свою
Искал у моря, среди скал,
Искал среди чужих могил...
Увидел, ближе подошел,
Нашел, проснулся и забыл...


Невозвратные глаголы


В иммиграции, глаголы — невозвратные,
Из нее вернуться — только в гроб...
Не узнав березок на неметчине,
Пулю жизни выпустить в свой лоб...


Там встречают хмуро пограничники
И друзей могильные кресты...
Здесь — улыбкой штатной, обезличенной:
„Danke, bitte“ — символ пустоты...


Два фальстарта в спорте лишь прощаются,
Жизнь, как снайпер — бьет наверняка...
Что-то зуд в ладони намечается:
К деньгам иль в предчувствии курка?


Символ пустоты


На беспредметном столике:
Здесь крестики, там нолики...
Такой бардак устроили —
Хоть фейсом об него...


С нуля не вычитается,
На нуль не умножается...
Сидишь и поражаешься
Никчемности его...


А крестики, на месте ли?
Стоят повсюду вместе и 
Число их умножается,
С течением веков...


На беспредметном столике,
По вертикали нолики
На крестики спускаются 
Снежинками с небес...


Давайте сложим крестики,
Добавив сбоку нолики — 
Судьбы расчеты спутаем,
Обманем злобный рок!


Струны


Предмет, похожий на предмет,
А может, его вовсе нет?
Двухмерный плоский пистолет... 
Привет!


Я назову тебя собой,
Дам разуму последний бой,
Труба себе трубит отбой,
Покой... 


Там, где вибрирует струна,
Рождает музыку волна,
Уносит призрачный квартет 
Она...


Из тени вырастает тень,
Из темной ночи — светлый день...
Они — одно, как гроздь — вино...
Давно...


Зачем-то появилась ты,
Создав законы красоты...
Предметы превратила в свет,
Рассвет...


У света очертаний нет,
Привычной формы,
Цвета, лет...
Он — свет...


Исчезла стража у ворот,
Мир стал собой наоборот..
И нет ворот...


Лишь путь, лишь сад,
Лишенный стен,
Сомнений и вопросов нет...
Ты сам — ответ!


Delirium


Я медленно схожу с ума,
Глотаю бред столовой ложкой...
Мне снятся чокнутые кошки —  
Их вижу сквозь бокал вина...


Улыбку посылаю им,
Она летит, в лучах порхая,
Достигнув дна, беззвучно тает —  
Свечи давно сгоревшей дым...


А кошки томно строят глазки,
Я растворяюсь в их зрачках.
Для них давно я стал своим
И это — признак тихой ласки...


Вдруг умолкают звуки мира,
В замахе маятник завис,
Его ужасная секира 
Чуть не сказала мне кис-кис...


Когда утихнет диалог
Двух сумасшедших в голове,
Их вечный беспредметный спор
Свою утратит остроту...


С улыбкой подниму топор —  
Я их обоих не люблю...


Ы


Вы любитель чистоты, простоты и пустоты?
Выражает сущность мира очень точно буква «Ы»...


Выброс газа, взрыв метана, вынос тела на погост...
Вы заметили, как часто «Ы» — наш постоянный гость?


Вы бежали — мы стреляли, мы работали штыком,
Наши рученьки устали от усилий на излом...


Сыро здесь, в подлунном мире, дуют ветры перемен,
Стынет дух и мелют душу жернова иных времен...


Их отличие от прежних — в отношениях сторон,
Выси бесконечной неба — территория ворон...


Подсознаньем чуют птицы наступившую беду
И бронируют местечки в ближнем к падали ряду...


Бабы мальчиков рожают — диспропорция видна...
Неужели шлет нам знаки предстоящая война?


Дары


Бог посылает нам друзей,
Бес — демонов, на них похожих,
Пытаясь тщетно нас пронять — 
Слепых и в меру толстокожих...

Идет игра на небесах — 
Сегодня Бес в гостях у Бога...
На горней шахматной доске
Фигурки смотрятся убого...

А завтра спустится Господь
В глубины мрака векового,
Чтоб в прятки с тенью поиграть
Того, строптивого, другого...

Наутро высунет рассвет
Над горизонтом бледный носик.
Титаны спят, мы можем жить — 
Сегодня с нас никто не спросит...


Река времени


Прерываясь на полчаса,
Разговор завершая странно,
Мы прощаемся навсегда,
В жизни встретившись слишком рано...
    


Золотистые берега
Под опаловыми облаками —
Река времени глубока,
Со стремнинами да островами...
    


Нам по ней суждено пройти,
Сплавных бревен шеренгой гулко,
Заглушив на своем пути
Шепот совести, глас рассудка...
    


У реки где-то есть исток
И впадая в море печали,
Превращается жизни поток
В пыль из капелек, как вначале...


Март


Мне ненавистен месяц Март — 
Пожрав зимы суровой тело,
В промозглой слякотности дней,
Томясь, слоняется без дела...


Готовя жизни новый цикл,
В дверях замешкалась природа, 
Все не решаясь их открыть —  
Впустить иное время года...


Надевши на руку часы,
Укутавшись в тепло одежды,
Твои считать я стану дни,
Весны наполнившись надеждой...


Мельница времени

 

Недомытость души,
Недоглаженность слова.
Я встречаю людей
На мосту бытия...

 

Повторяется все,
Повторяется снова.
Родились и умрем —
Все: враги и друзья...

 

Обращается мир
Вдоль оси мирозданья.
Мерный времени ход
Метрономом стучит...

 

Воды Стикса шумят,
Наполняя запруды,
Крылья мельницы в такт
Ускоряют свой ритм...

 

Перемелет она
И людей и народы,
На ее жерновах —
Опыт многих веков...

 

Повторяется все,
Произносится Слово
Над могилой друзей
И над прахом врагов...

 

Поезд-призрак

 

Жизнь в ожидании жизни
Мимо проходит, как поезд,
Неумолимо несущий
По рельсам вагончики лет...

 

Спят машинист и помощник,
Снится им день предыдущий.
Криков огней семафоров
В том сновидении нет...

 

Все пассажиры доедут,
В мягком купе иль плацкарте,
Раз уж на поезда призрак
Взять умудрились билет...

 

Старый кассир на вокзале,
Снова продав все билеты,
Грустно их взглядом проводит
И так уже тысячу лет...

 

Незаданный вопрос

 

Снег засыпал белый свет
Тем же самым цветом,
На незаданный вопрос
Снизошел ответом...

 

По ту сторону окна,
Съежившись у печки,
Позаимствовав огня,
Ставим Богу свечки...

 

Нам даны десятки лет,
Чтоб задать вопросы.
Нужен ли на них ответ —
Кто его с нас спросит?

 

Спичечный телефон

 

В прошлое не позвонить —
Трубку никто не снимет...
Черта в темноте — то нить
Между нами и ними...

 

Пара спичечных коробков,
С дырочками посередине...
Нить прошла через льды веков —
Между нами и ними...

 

Что не успел в этот миг сказать
И отложил на после —
Той чертой отсеклось и «За» —
Гарь пепелищ, погосты...

 

По земным полюсам стола,
Сервированного картой жизни,
Мы, не видя друг друга, стоим,
Погрузившись в общие мысли...

 

Трамвай

 

А мой трамвай не так давно ушел,
Позвякивая челюстью о стыки...
На рельсах лучик солнца — хорошо,
Что поспешил — не переехал эти блики...

 

Душа его останется чиста,
И весело поет металл подножки,
Когда красавица, как водится, спеша,
Ее коснется своей легкой ножкой...

 

Я постою, не в такт слегка дыша
Трамвайной безалаберной походке...
Клубком кота свернулась тень моя,
Похожая на облачко в пилотке...

 

Судьба бредет по тропке бытия
И где-то в небе звездочка мерцает...
Мне не видна она при ярком свете дня —
Кот у ноги чеширский исчезает...

 

Светило в дверь души моей стучит
Лучом стальной директорской линейки,
Напоминая лишний раз о том,
Что жизнь не стоит ломаной копейки...

 

Светлый ангел

 

Светлый ангел укроет
Одеялом крыла,
Осторожной рукою
Он коснется чела...

 

Вдруг куда-то исчезнет
Напряжение дня...
Состоянье покоя
Снизойдет на меня...

 

Кислотный дождь

 

В глазах прохожих — олово и медь,
А с неба капает кислотный дождик
И на вопрос: «Иметь иль не иметь?»,
Мне даже он ответа дать не может...

 

Вдохну в себя умытый им эфир
И пропущу сквозь капли нервов токи.
Простите, я забыл купить кефир,
Пытаясь склеить рифмой эти строки...

 

Доброжелательности маска

 

Доброжелательности маска
К лицу приклеена надежно,
Как банный лист на мягком месте —
Содрать их с кожи невозможно...

 

Король был гол,
Как баба в бане,
Придворных лица в суете,
Доброжелательности маску
Отображали в наготе...

 

Политкорректные вопросы,
И реверансные ответы...
Доброжелательности маска
На череп намертво надета...

 

Зодиак

 

Небесные тела: вот Дева в доме Рака,
Ворота сторожит Аидова собака...

 

Тельца настигла вдруг стрельцова лука кара
И пепел льет дождем сгоревших крыл Икара...

 

Повиснув на Весах, руно сушилось Овна,
В лучах серпа луны растянутое ровно...

 

У Козерога рог — не толще козьей ножки
И Близнецы порок отведали немножко...

 

Пролился млечный путь на небо простоквашей,
Видать, то Водолей сию заквасил кашу...

 

Смотрю на знаки я — мне видятся картины:
Кресты, холмы, моря, рога, как у скотины...

 

Мигают звезды мне давно погасшим светом,
Наступит скоро день — я доживу до лета...

 

На бескрайних просторах вселенной

 

В бесконечной ночи мирозданья,
Среди мертвой материи звезд,
Человек заточен «на бессрочно»
В одиночке несбыточных грез...

 

В дверь вселенной он гулко стучится
Шлет сигналы «Увидь и услышь»,
Ему следует меньше светиться
И сидеть, затаившись, как мышь...

 

Преуспев в технологиях смерти,
Жизнь улучшить свою не сумел,
Истощая ресурсы планеты,
Предрекает свой грустный удел...

 

Смысла нет к дальним звездам стремиться,
Об экспансии в космос мечтать...
К древу жизни б на миг прислониться,
Чтобы книгу судьбы прочитать...

 

Рай

 

Как я представляю себе Рай —
Это место или состоянье?
Ценным хламом занятый сарай
Или важных истин осознанье?

 

Каждый видит мир через очки,
Сквозь диоптрий — света созерцанье...
Формулу решает красоты,
Напрягая ум и осязанье...

 

Тщетно мы пытаемся поднять
Богом позабытые предметы,
Жизнь свою и мир вокруг понять,
В шуме слово распознать Завета...

 

Неужели узникам судьбы,
Колеса Фортуны заключенным,
Не преодолеть свой мрачный рок —
На забвенье скопом обреченным...

 

В противостояньи всех стихий,
Мира линий, силовых потоков,
Горькую судьбу свою творим,
Стоя на эфирном льду, на тонком...

 

Тайная дверь

 

Строим башни воздушных замков
На фундаменте из песка,
Запрягая в упряжку жизни
Дрессированные облака...

 

Сигаретный дым вяжет кольца —
Барабанят пальцы галоп...
Мир являет повсюду знаки —
Ну а нам: что по лбу, что в лоб...

 

Срок отбыв за казенной партой,
Лишь измучавшись от потерь,
Распознáем вдруг в лунном свете
На глухой стене тайную дверь...

 

Приоткрыть ее сможет только
Тот, кто веру в себе пронес,
Что одна слезинка ребенка
Смыть способна грехов утес...

 

На прозрачной лунной дорожке,
У обочины снов и грез,
Отдохнуть хорошо бы немножко —
Утомителен путь до звезд...

 

Стрела

 

За полетом стрелы наконечника
Проследив озаренным сознанием,
Воин встретился с ликом вечности,
Унеся с собой это знание...

 

Чистый лист

 

Бумаги чистый лист почти что совершенен —
Письмом на фронт не стал очередной вдовы...
На нем написан, к счастью, еще не был
Донос, в мозгу уже сложившийся, увы...

 

Старик-судья, весь в белом,
Держа перо в недрогнувшей руке,
Свой приговор пока еще не вынес,
Пустив сплавляться бревна судеб по реке...

 

Листу не довелось эскизом стать художницы незрелой
И в уравнение ошибку, решая, ученик не внес...
Сложите лучше из листа бумажный самолетик,
Чтобы в страну волшебную на нем он вас унес...


Поиск предназначения


Ищем ключ, что в руке держали,
Тщетно рыская по углам...
Продлевая гротеск момента,
На потеху дворовым псам...


Уходя из родного дома,
Оглянуться всуе забыв,
И лишь скрип каната парома
Зафиксирует тот разрыв...


На дороге жизни встречаем
Предназаченных нам людей:
Многословных и равнодушных,
Молчунов: врагов и друзей...


Выходя из дверей вагона:
Отдышаться, воды попить...
Неосознанно смотрим место,
Где-бы дерево посадить...


К свету дальней звезды стремится, 
Взгляд ее не в силах забыть...                                                                       
Не прося, человек родится,
Чтобы в будущем кем-то быть...


Обнаружив предмет искомый
Под завалами из потерь...
Возвратившись в себя из комы,
Вставим ключ в знакомую дверь...


Швейцарские дымоходные изощрения


Двое в профиль вдалеке 
Молча повернулись,
Дым пустили изо рта
И в меня уткнулись...


Гордых шахматных фигур, 
Дам иль офицеров,
Мне напомнили они:
Черных или белых...


Протерев свои очки
И сощурив око,
Я узрел лишь дымоход
Крыши одинокой...


Не время


Погоди пока стреляться,
Иль бросаться с диких круч...
Может, небо прояснится,
Явит благость — солнца луч?


Электрических разрядов
В синапсическом лесу,
Совпадений и догадок
Груз я на горбу несу...


Ну, а может, это крылья
Сложены как парашют...
Стоит только дать им волю — 
Тотчас к Богу унесут...


У него давно хотел я
На коленках посидеть,
С высоты полета птицы
На земную твердь глядеть...


Молча все задать вопросы
И ответы получить,
Осени созревшей сока                              
Пару рюмочек распить...


За чужих людей грехи я
Не готов ему платить.
Пусть распутывают сами 
Ариадны дара нить...


Русское поле


Кровью политое поле, русское по маме,
Бороной татарской жуткой бороздили сами...

В рабстве духа прозябая, зная, что нельзя:
Воровали, бунтовали — горькая стезя...

Жилы рвя, срывая глотку, крест свой волоча:
Буйство плоти, зверя стоны, радость палача...

Подчиняясь живоглотам, топоры точа,
Чтобы сталь не заржавела — все же, для себя...

Становились вдруг народом пред лицом врага,
Оставаясь сущим сбродом в мирные века... 

Где живет, таясь от взора, русская душа?
На безбрежной глади поля колоски ища...

Иль бредет, вопя, стеная, слепо в свете дня,
В отражении увидев самое себя...

Может, поле — это море, с берегом вдали...
Или долгий путь к свободе — только перейти...

Косит спелые колосья вечная коса,
На душистом, нежном срезе выступит роса....

Между небом и землею пролегла межа,
Свежевспаханное поле — ты и есть душа...


Мы


Ниже ангелов Света,
Выше демонов Тьмы,
Между небом и твердью —
Там находимся мы...


Потерявши невинность
И вкусившие Зло,
Отбываем повинность —
Так нам всем повезло...


Строим, рушим, воюем,
Существуем назло,
А Харон, усмехаясь,
Поднимает весло...


С новым взмахом все ближе
Берег Черной Реки...
Ожидает расплата 
Каждого — за грехи...


Город


Ты зачем на болоте возник,
Словно дух, ненаписанный стих?
Там, где гнилостным смрадом пропах
Воздух — смерти дыхания страх...


Сотни тысяч оборванных душ,
Миллионы истлевших сердец...
Кто твой друг? Ты ответь, побратим,
Я поведаю, кто твой отец...


Проезжает трамвай — слышен скрип,
Из парадного — стылый вой...
На Васильевском ветер утих,
Бледно радуйся — ты живой...


«Петербург, Петроград, Ленинград»...
В дождь и снег, в белу ночь или град,
Откликается прахом живых
На блестящих слезах мостовых...


Homo-Teufelus


В пене дней, ночей тревоге,
В бесконечной суете,
Обиваются пороги
Канцелярии чертей...


Вроде на людей похожи —
Носят галстук и костюм...
Запах серы характерный
Глушит импортный парфюм...


Тесно с ними пообщавшись
В коридорах всех властей,
Сам становишься таким же, 
Как одна из их мастей...


Сила нечисти — в системе:
Технологии, отбор...
По одной и той же схеме
Строят замок и забор...


В пене дней, ночей тревоге,
В бесконечной суете,
Отличить все более сложно
Человеков от чертей...


Иди и смотри


Шесть миллиардов заблудших душ,
В суетной пене дней...
Четверо всадников в тишине
Неспешно седлают коней...


Дух всемогущий, их господин,
Взвесив все, порешил —
Изменить, разрушить, стереть 
То, что сам сотворил...


Пали печати одна за другой,
Что свиток скрепляли собой...
Вырвались всадники из него
И устремились в бой...


Первый — на белом, как снег, коне,
С луком в руке и венцом,
Поклонившись, унесся в мир —
Невозмутим лицом...


Следом за ним вышел другой —
На огненном жеребце,
С длинным, алчущим крови мечом,
В жалости чуждой руце...


Глас раздался: «Иди и смотри»,
В мир, где нет меры вещам...
Пришпорь вороного — уже пора
Суд вершить городам...


Вслед ему на бледном коне,
Закутанный в черный плащ,
С воем из свитка вырвался тот,
Имя кому — Палач...


Пали печати одна за другой —
Им мир дольше не удержать...
Вздрогнуло время, последний дав сбой
И повернуло вспять...